Рубрики фoтo: kremlin.ru
Кaк прaвилo, в «Лeфoртoвo» пoявились пoлoжитeльныe измeнeния, и нe тoлькo oдин Мaркeлoвa (дaть eму всe нeoбxoдимыe лeкaрствa, oдeждa, и т.н.). Вoзмoжнo, этo связaнo с измeнeниeм «курaтoр»: 1 мaя, укaз президента, начальник управления следственных изоляторов центрального подчинения ФСИН назначен Владимир Бурыкин. Напомним, что это место (но с аббревиатурой «врио»), Сергей Каземиров. Именно с Каземировым связанные незаконных, по мнению правозащитного сообщества, «инновации»: например, члены ОНК запретили общаться с заключенными в клетки.
— Вы не заметили — у меня новая прическа? — спрашивает Маркелов защитников.
— Это вам кто-то машину почти под ноль монашество?
— Не кто-то, а мой сокамерник, 34-летний сержант милиции. Нам выдали машинку, и мы с ним друг с другом сделали прическу. (Надо сказать, что с самого Маркелова парикмахер оказался хоть куда: прическа сокамернику сделать модельную, а тот еще сам себе потом оригинальное выбрил виски. — Ред.) Одежда теплая есть сейчас, а ту фуфайку, что изначально мне дали, я попросил забрать.
— С сокамерником нашли общий язык?
— Иногда мы пьем чай вместе, или обедаем. И так я стараюсь не мешать, а он мне. А в целом, самая трудная вещь за решеткой — лень. Я очень занятой всегда был, что только не построили у себя в республике. И здесь не точно, что делать. Книга библиотекарь несет на 10 дней, но они у меня заканчиваются быстро. Сейчас в десятый раз перечитываю Валентина Пикуля. До этого я читал Булата Окуджаву «Путешествие дилетанта» — там прямо почти на меня.
— А стихи почему не написать?
— Со стихами в ТЮРЬМЕ, трудно, нет вдохновения. Я только одно написал в первый день заточения, там есть строки: «Днем в субботу влепили пощечину, не помогло святого опекуна. Бросил меня в аудиторию, прямо в грязной апрелевский снег».
Писем не пишу, не конверты. И мне никто не пишет. Ни одного сообщения за весь этот месяц в «Лефортово»… Все друзья, среди которых, в конце концов, и министры, и депутаты, сразу же исчез. Я думаю, что для них мой арест был шок. Они не понимают, как так звезды, что я оказался за решеткой. Я верный человек Путина. В воздухе витает ощущение, что что-то вырвалось наружу, и остановить его не удается. Все главы регионов сегодня жутко.
— Ты сказал, что никто не пишет. А как же сын? Он послал вам три письма, в тексте есть одна из них.
— Не знаю, может, не доходят. Дети — это единственное мое спасение. Другие родственники, по сути, у меня нет. В Следствие отобрало у меня все, что я хотел оставить детей по крайней мере, 500 тысяч рублей — этих денег им хватило бы на год. Но ничего не забыто. Я не знаю, как они (с женой развелся), я надеюсь, что у них все хорошо.
P. S. Из письма его сына Игоря своему отцу: «Папуля, позвоните мне по плану, школы и даже преподаватели и спорта. Как тебе тяжело, держись! Как поется в одной песне: «Лютое время, час испытаний». Вы должны это пережить. Я тебя очень вперед, и мне не хватает».